Игнатий брянчанинов о молитве о прелести

Святитель Игнатий (Брянчанинов) о ступенях молитвы Иисусовой

В центре умного делания святителя Игнатия, как и многих других отцов-аскетов, – молитва Иисусова. Святитель выявляет определенную последовательность в совершении молитвы Иисусовой, своего рода ступени молитвенного восхождения к Богу. В частности, в аскетическом наследии святителя мы видим следующие ступени:

Для правильного прохождения данных ступеней молитвенного делания святитель предлагает один и тот же принцип: заключать ум в слова молитвы, отвергая всякую мечтательность: «Святый Иоанн Лествичник советует заключать ум в слова молитвы и, сколько бы раз он ни устранился из слов, опять вводить его. Этот механизм особенно полезен и особенно удобен. Когда ум будет таким образом во внимании, тогда и сердце вступит в сочувствие уму умилением – молитва будет совершаться совокупно умом и сердцем» [1] .

Первый вид совершения молитвы Иисусовой есть совершение ее устно, гласно, словесно. Он заключается в устном произношении слов молитвы Иисусовой при внимании к ним ума. Молитва устная, поскольку произносится языком, есть явление еще телесного подвига, который, однако, не должен исключаться при вступлении в умное делание [4] . Вместе с тем молитва устная есть начало умной молитвы, когда произносимым словам сопутствует внимание ума, эта неизменная, обязательная принадлежность умного делания. «Устной, гласной молитве, как и всякой другой, должно непременно сопутствовать внимание. При внимании польза устной молитвы – неисчислима. С нее должен начинать подвижник» [5] . «Для всех и каждого существенно полезно начинать обучение молению именем Господа Иисуса с совершения молитвы Иисусовой устно при заключении ума в слова молитвы. Заключением ума в слова молитвы изображается строжайшее внимание к этим словам, без которого молитва подобна телу без души» [6] .

Во внимании ума к словам молитвы состоит вся связь устной молитвы с умным деланием, без этого устная молитва не может оказать пользы душе. И потому необходимо произносить молитву неспешно, тихо, спокойно, с умилением сердца, произносить ее чуть вслух, отгоняя все приходящие помыслы и заключая ум в произносимые слова [7] . «Внимательная устная и гласная молитва, – говорит святой Игнатий, – есть начало и причина умной. Внимательная устная и гласная молитва есть вместе и молитва умная. Научимся сперва молиться внимательно устною и гласною молитвою, тогда удобно научимся молиться и одним умом в безмолвии внутренней клети» [8] .

От частого упражнения в гласной молитве уста и язык освящаются, делаются неспособными к служению греху, освящение сообщается и душе. Поэтому святитель Игнатий приводит в пример преподобных Сергия Радонежского, Илариона Суздальского, Серафима Саровского и некоторых других святых, которые не оставляли устной и гласной молитвы в течение всей жизни и сподобились благодатных даров Святого Духа. У этих святых «с гласом и устами были соединены ум, сердце, вся душа и всё тело; они произносили молитву от всей души, от всей крепости своей, из всего существа своего, из всего человека» [9] . Святитель Игнатий достаточно высоко оценивает устную молитву, он советует совершать ее всем без исключения, совершать по указанному способу преподобного Иоанна Лествичника, без самостоятельного поиска последующих видов молитвы, поскольку лишь Господь может преобразовать устную молитву в умную, сердечную и душевную [10] .

Устная молитва, когда в ней приобретено и хранится внимание нерассеянным, сама собой переходит в молитву умную, а затем сердечную, что соответствует определенной духовной зрелости [11] .

Молитва называется «умною, когда произносится умом с глубоким вниманием, при сочувствии сердца» [12] . Способ преподобного Иоанна Лествичника уже приносит плод: ум привыкает заключаться в словах молитвы, внимание ума становится более глубоким, при этом уму содействует сердце. Сердце соучаствует в молитве чувствами сокрушения, покаяния, плача, умиления [13] . Впрочем, естество еще не преображено, разъединение ума, сердца и тела влияет на молитву, время от времени умная молитва расхищается чуждыми помыслами. Причина этого заключается в том, что ум, не освободившись совершенно от пристрастий, впечатлений, попечений, не имеет устойчивости и потому предается мечтаниям. Поэтому на данной ступени еще требуется постоянное понуждение себя к правильному совершению молитвы. Для достижения благодатной непарительности ума необходимо постоянно доказывать искренность своего желания подвигом, удержанием ума в словах молитвы.

Собственный подвиг со временем может привести к благодатному, нерасхищаемому вниманию, но сначала «предоставляется молящемуся молиться при одном собственном усилии; благодать Божия несомненно содействует молящемуся благонамеренно, но она не обнаруживает своего присутствия. В это время страсти, сокровенные в сердце, приходят в движение и возводят делателя молитвы к мученическому подвигу, в котором побеждения и победы непрестанно сменяют друг друга, в котором свободное произволение человека и немощь его выражаются с ясностию» [14] . Нередко понуждение себя к умной молитве длится всю жизнь. Поскольку молитва противостоит ветхому человеку, то доколе он присутствует в нас, дотоле противится молитве. Противятся ей и падшие духи, стараются осквернить молитву склонением нас к рассеянности, к принятию приносимых ими помыслов и мечтаний. Но часто понуждение себя увенчивается благодатным утешением в молитве, которое способно ободрять к дальнейшему понуждению себя.

Если же будет воля Божия, то, как говорит святитель Игнатий, «благодать Божия являет ощутительно свое присутствие и действие, соединяя ум с сердцем, доставляя возможность молиться непарительно или, что то же, без развлечения, с сердечным плачем и теплотою; при этом греховные помыслы утрачивают насильственную власть над умом» [15] . И такая молитва именуется у святителя Игнатия «сердечною, когда произносится соединенными умом и сердцем, причем ум как бы нисходит в сердце и из глубины сердца воссылает молитву» [16] .

Состояние при сердечной молитве характеризуется освобождением от расхищения и пленения души наносимыми врагом помыслами, подвижник допускается пред невидимое лице Божие, и если ранее, при нечистой молитве, понятие его о Боге было мертвым, то теперь он «познает Бога познанием живым, опытным» [17] . То есть только при сердечной, нерасхищаемой молитве возникает живое познание Бога, не теоретическое и отстраненное, а опытное богопознание. «Тогда человек, обратив взоры ума на себя, видит себя созданием, а не существом самобытным, каким обманчиво представляются люди самим себе, находясь в омрачении и самообольщении; тогда уставляет он себя в то отношение к Богу, в каком должно быть создание Его, сознавая себя обязанным благоговейно покоряться воле Божией и всеусердно исполнять ее» [18] . Благодатный духовный плач, как особый дар Божий, сопутствует сердечной молитве [19] .

И далее, по святителю Игнатию, молитва становится «душевною, когда совершается от всея души, с участием самого тела, когда совершается из всего существа, причем всё существо соделывается как бы едиными устами, произносящими молитву» [20] . Душевной молитве свойственно благодатное духовное ощущение страха Божия, благоговения и умиления, которое переходит в любовь. Только на этой ступени подвижник испытывает духовное наслаждение в предстоянии лицу Божию, молитва его становится самодвижной, непрестанной [21] .

Святитель Игнатий описывает этот завершительный этап молитвенного восхождения к Богу весьма сходно с тем, как свидетельствуют о состоянии духовного восхищения и созерцания другие святые отцы: «Когда ж, по неизреченному милосердию Божию, ум начнет соединяться в молитве с сердцем и душею, тогда душа, сперва мало-помалу, а потом и вся начнет устремляться вместе с умом в молитву. Наконец устремится в молитву и самое бренное наше тело, сотворенное с вожделением Бога, а от падения заразившееся вожделением скотоподобным. Тогда чувства телесные остаются в бездействии: глаза смотрят и не видят: уши слышат и вместе не слышат. Тогда весь человек бывает объят молитвою: самые руки его, ноги и персты несказанно, но вполне явственно и ощутительно участвуют в молитве и бывают исполнены необъяснимой словами силы» [22] . Хотя святитель не употребил ни термина «обожение», ни термина «созерцание», но его описание объятия молитвой всего человека с душой и телом и исполнения «необъяснимой словами силой», несомненно, подводит к этим понятиям.

Итак, подытожим учение святителя Игнатия о ступенях молитвенного делания. Молитва устная – внимательно произносимая вслух. Умная – с глубоким вниманием ума и покаянными чувствами сердца, но время от времени расхищаемая мечтательностью. Сердечная – из соединенных ума и сердца, когда молитва становится непарительной, а греховные помыслы утрачивают насильственную власть над умом. Душевная – это молитва благодатная, произносимая из всего душевно-телесного существа человека, сопутствуемая особым благодатным состоянием и ощущением духовной любви. Причем лишь на этой, завершительной, четвертой ступени подвижник испытывает духовное наслаждение в предстоянии лицу Божию, а молитва его становится самодвижной, непрестанной. На данном пути строжайше запрещается специально искать молитвенных восторгов и скорых переходов на последующую ступень молитвы, что должно совершаться естественным образом по усмотрению Божию.

Аскетические опыты
Том 1

Отдел II. О прелести

Ученик: Дай точное и подробное понятие о прелести. Что такое – прелесть?

Ученик. Это объяснение недовольно доступно для моих понятий: нуждаюсь в объяснении более простом, более близком к моему уразумению.

Ученик. Исчисли виды бесовской прелести, происходящей от неправильного упражнения молитвою.

Ученик. Не случилось ли тебе видеть кого-либо пришедшего в бесовскую прелесть от развития мечтательности при упражнении молитвою?

Вслушиваясь в поведания чиновника о себе, я почувствовал к нему неизъяснимую жалость, и вместе представлялся он мне каким-то смешным. Например, он сделал монаху следующий вопрос: “Когда от обильной сладости умножится у меня во рту слюна, то она начинает капать на пол: не грешно ли это?” Точно: находящиеся в бесовской прелести возбуждают к себе сожаление, как не принадлежащие себе и находящиеся, по уму и сердцу, в плену у лукавого, отверженного духа. Представляют они собой и смешное зрелище: посмеянию предаются они овладевшим ими лукавым духом, который привел их в состояние уничижения, обольстив тщеславием и высокоумием. Ни плена своего, ни странности поведения прельщенные не понимают, сколько бы ни были очевидными этот плен, эта странность поведения.

Зиму 1828 – 1829 годов проводил я в Площанской Пустыни 195 . В то время жил там старец, находившийся в прелести. Он отсек себе кисть руки, полагая исполнить этим евангельскую заповедь, и рассказывал всякому, кому угодно было выслушать его, что отсеченная кисть руки соделалась святыми мощами, что она хранится и чествуется благолепно в Московском Симонове монастыре, что он, старец, находясь в Площанской Пустыни в пятистах верстах от Симонова, чувствует, когда Симоновский архимандрит с братиею прикладываются к руке. С старцем делалось содрогание, причем он начинал шипеть очень громко; он признавал это явление плодом молитвы, но зрителям оно представлялось извращением себя, достойным лишь сожаления и смеха. Дети, жившие в монастыре по сиротству, забавлялись этим явлением и копировали его перед глазами старца. Старец приходил в гнев, кидался то на одного, то на другого мальчика, трепал их за волоса. Никто из почтенных иноков обители не мог уверить прельщенного, что он находится в ложном состоянии, в душевном расстройстве.

Когда чиновник ушел, я спросил монаха: “С чего пришло ему на мысль спросить чиновника о покушении на самоубийство?” Монах отвечал: “Как среди плача по Богу приходят минуты необыкновенного успокоения совести, в чем заключается утешение плачущих, так и среди ложного наслаждения, доставляемого бесовской прелестью, приходят минуты, в которые прелесть как бы разоблачается, и дает вкусить себя так, как она есть. Эти минуты – ужасны! горечь их и производимое этою горечью отчаяние – невыносимы. По этому состоянию, в которое приводит прелесть, всего бы легче узнать ее прельщенному, и принять меры к исцелению себя. Увы! начало прелести – гордость, и плод ее – преизобильная гордость. Прельщенный, признающий себя сосудом Божественной благодати, презирает спасительные предостережения ближних, как это заметил святой Симеон. Между тем припадки отчаяния становятся сильнее и сильнее; наконец отчаяние обращается в умоисступление, и увенчавается самоубийством.

В начале нынешнего столетия подвизался в Софрониевой Пустыни 196 схимонах Феодосий, привлекший к себе уважение и братства и мирян строгим, возвышенным жительством. Однажды представилось ему, что он был восхищен в рай. По окончании видения, он пошел к настоятелю, поведал подробно о чуде, и присовокупил выражение сожаления, что он видел в раю только себя, не видел никого из братий. Эта черта ускользнула из внимания у настоятеля; он созвал братию, в сокрушении духа пересказал им о видении схимонаха, и увещевал к жизни, более усердной и богоугодной. По прошествии некоторого времени начали обнаруживаться в действиях схимонаха странности. Дело кончилось тем, что он найден удавившимся в своей келии.

Ученик. Неправильность этого способа молитвы и связь его с самообольщением и прелестью – ясны; предостереги меня и от прочих видов неправильной молитвы и сопряженного с ними ложного состояния.

Старец. Как неправильное действие умом вводит в самообольщение и прелесть, так точно вводит в них неправильное действие сердцем. Исполнены безрассудной гордости желание и стремление видеть духовные видения умом, не очищенным от страстей, не обновленным и не воссозданным десницею Святого Духа; исполнены такой же гордости и безрассудства желание и стремление сердца насладиться ощущениями святыми, духовными, Божественными, когда оно еще вовсе неспособно для таких наслаждений. Как ум нечистый, желая видеть Божественные видения и не имея возможности видеть их, сочиняет для себя видения из себя, ими обманывает себя и обольщает, так и сердце, усиливаясь вкусить Божественную сладость и другие Божественные ощущения, и не находя их в себе, сочиняет их из себя, ими льстит себе, обольщает, обманывает, губит себя, входя в область лжи, в общение с бесами, подчиняясь их влиянию, порабощаясь их власти.

Ученик. Не случалось ли тебе встречаться с зараженными этого вида прелестью?

Старец. Зараженные прелестью “мнения” встречаются очень часто. Всякий, не имеющий сокрушенного духа, признающий за собою какие бы то ни было достоинства и заслуги, всякий, не держащийся неуклонно учения Православной Церкви, но рассуждающий о каком-либо догмате или предании произвольно, по своему усмотрению, или по учению инославному, находится в этой прелести. Степенью уклонения и упорства в уклонении определяется степень прелести.

Ученик. Имеется ли какая-либо связь между прелестью первого рода и прелестью второго рода.

Старец. Связь между этими двумя видами прелести непременно существует. Первого рода прелесть всегда соединена с прелестью второго рода, с “мнением”. Сочиняющий обольстительные образы при посредстве естественной способности воображения, сочетавающий при посредстве мечтательности 210 эти образы в очаровательную картину, подчиняющий все существо свое обольстительному, могущественному влиянию этой живописи, непременно, по несчастной необходимости, «мнит», что живопись эта производится действием Божественной благодати, что сердечные ощущения, возбуждаемые живописью, суть ощущения благодатные.

Ученик. Существуют же и состояния духовные, производимые Божественной благодатью, как то состояние, в котором вкушается духовная сладость и радость, состояние, в котором открываются тайны христианства, состояние, в котором ощущается в сердце присутствие Святого Духа, состояние, в котором подвижник Христов сподобляется духовных видений?

Общий признак состояний духовных – глубокое смирение и смиренномудрие, соединенное с предпочтением себе всех ближних, с расположением, евангельскою любовью ко всем ближним, с стремлением к неизвестности, к удалению от мира. “Мнению” тут мало места, потому что смирение состоит в отречении от всех собственных достоинств, в существенном исповедании Искупителя, в совокуплении в Нем всей надежды и опоры, а “мнение” состоит в присвоении себе достоинств, данных Богом, и в сочинении для себя достоинств несуществующих. Оно соединено с надеждою на себя, с холодным, поверхностным исповеданием Искупителя. Бог прославляется для прославления себя, как был прославлен фарисеем ( Лк.18:11 ). Одержимые “мнением” по большей части преданы сладострастию, несмотря на то, что приписывают себе возвышеннейшие духовные состояния, беспримерные в правильном православном подвижничестве; немногие из них воздерживаются от грубого порабощения сладострастию – воздерживаются единственно по преобладанию в них греха из грехов – гордости.

Ученик. Могут ли от прелести, именуемой “мнением”, порождаться какие-либо осязательные, видимые несчастные последствия?

Ученик. Ты говоришь о книге “Подражание”, что она написана из состояния самообольщения, но она имеет множество чтителей даже между чадами православной Церкви!

Ученик. Имеются ли еще какие виды прелести?

Начало 3-го Слова преподобного Симеона, Нового Богослова. Издание Оптиной Пустыни 1852 года.

Святитель
Игнатий (Брянчанинов)

о « молитве правильной »

«Молитва есть мать и глава всех добродетелей…»
(Лествица. Заглавие Слова 28)
(Преподобный Макарий Египетский. Слово 3, гл. 1. 1. 128)

«Начало помрачения ума …прежде всего усматривается в лености к Божией службе и к молитве.»
(Преп. Исаак Сирин. Сл. 2)

Молитва — плач падшего и кающегося человека перед Богом [ 1. 128. 2006 ].

Исправляя важную погрешность, которая отнимает у подвижника молитвы весь плод подвига, воспитанники и наставники святой молитвы, святые Отцы, повелевают произносить слова как кратких молитв, так и всех вообще молитвословий с особенною неспешностью, с соблюдением тщательнейшего внимания к словам молитвы [ «Постой мало (молча), пока утихнут все чувства. Тогда сотвори начало не вскоре, без лености, со умилением и сокрушённым сердцем, говори так: «Блажен муж. », и прочее тихо и разумно, со вниманием, а не борзяся (не спеша): чтобы и умом разуметь произносимое». Наставления перед чтением Псалтыри. Псалтырь отдельною книгою ] [ Аскет. проповедь — Поучение 2-е в Неделю мытаря и фарисея. О молитве и покаянии ].

… Место для принесения… молитвы… — смирение [ 1. 129. 2006 ].

Ничто так не способствует к преуспеянию в молитве, как совесть, удовлетворённая богоугодною деятельностью [ 1. 133. 2006 ].

Как тело без души мертво, так и молитва без внимания — мертва [ 1. 134. 2006 ].

Молитва — бессильна, если не основана на посте… [ 1. 123. 2006 ].

Свят, велик, душеспасителен подвиг молитвы. Он — главный и первый между подвигами иноческими [ 1. 142. 2006 ].

Бог в своё время даст благодатную, чистую молитву тому, кто молится без лености и постоянно своею нечистою молитвою… [ 1. 271. 2006 ].

Душою молитв наших и прочих благочестивых подвигов должно быть чувство покаяния [ 2. 71. 2006 ].

Главное условие преуспеяния в молитве заключается в том, чтоб молитва всегда совершалась с величайшим благоговением и вниманием [ 4. 328. 2002 ].

Силящийся совокупить молитву с огнём крови мнит, в самообольщении своём, обманутый мнением о себе, совершать служение Богу, а на самом деле прогневляет Его [ 1. 137. 2006 ].

Плод молитвы состоит в просвещении ума и умилении сердца, в оживлении души жизнью Духа; «терние и волчцы» — это мёртвость души, фарисейское самомнение, прозябающее из сердечного ожесточения, довольствующееся и превозносящееся количеством молитвословий и временем, употреблённым на произнесение этих молитвословий [ 5. 85. 2003 ].

Продолжительность молитв угодников Божьих не от многоглаголания, но от обильных духовных ощущений, которые являются в них во время молитвы. Обилием и силою этих ощущений уничтожается, так сказать, время, откуда преобразуясь для святых Божьих в вечность [ 1. 139. 2006 ].

Молитва есть разговор человека с Богом; признаюсь тебе с горестною откровенностью, что почти всегда язык мой только произносит кое–как молебные слова без всякого участия ума и сердца. Итак, молюсь ли я? Нет, более грешу, чем молюсь; однако надеюсь на Всемилостивого Господа, что поможет мне некогда вкусить и силу молитвы [ Письмо 377 ].

Больному человеку полезнее частая молитва, но краткая. Хорошо молиться несколько раз в день по краткому времени. Прекрасны молитвы: «Боже, очисти меня грешного» и «Господи Иисусе Христе, Боже наш, помилуй нас» . Их должно произносить неспешно, заключая ум в слова молитвы , как выражается святой Иоанн Лествичник [ Письмо 382 ].

Доставим нашей молитве два свойства: внимание и покаяние. Ими, как двумя крылами, да возлетит она на небо, да предстанет перед лицом Божьим, да исходатайствует нам помилование [ Аскет. проповедь — Поучение 2-е в Неделю мытаря и фарисея. О молитве и покаянии ].

Молитву соедини с благоразумным постом и милосердием .

Хочешь ли усвоиться Богу молитвой? Усвой сердцу милость. Принуждай сердце к милости и благости…доколе не ощутишь в себе человеколюбия, подобного тому, которое солнцем Своим сияет равно на злых и благих и дождит на праведных и неправедных (Мф. 5:45) [ Предисловие к изданию полного собрания творений святителя Игнатия (Брянчанинова). 2013 г. ] .

О прелести. Святитель Игнатий (Брянчанинов)

Отрывок из книги “Святитель Игнатий (Брянчанинов). Правильное состояние духа (смирение, внимание, молитва)”

Ученик. Дай точное и подробное понятие о прелести. Что такое прелесть?

[1] Начало 3-го Слова преподобного Симеона, Нового Богослова. Издание Оптинои Пустыни 1852 года.
[2] Ин. VIII, 32.-14, 6.
[3] Пс. CXLIV, 8.
[4] Пс. CXLII, 3.
[5] Рим. VIII, 6.
[6] 1 Тим. VI, 20
[7] 1 Кор. XV, 50.
[8] Ин. XI, 25
[9] Начало 3-го Слова.
[10] Быт. III, 13.
[11] Ин. VIII, 44.
[12] Быт. III, 13.
[1 3] Цитата из преподобного Симеона, Нового Богослова, в Слове Никифора Монашествующего. Добротолюбие, ч. 2. – Преподобный Макарии Великий. Слово 7, гл. 2.

Московская Сретенская Духовная Семинария

ГлавнаяНовости Свт. Игнатий (Брянчанинов) об опасности .

Свт. Игнатий (Брянчанинов) об опасности впадения в прелестное состояние

• 
• 
• 
• 
• 

Часто наш ум занят беспорядочными думами и заботами, что может привести к греховным мыслям и чувствам. Чтобы такого не происходило, нам дана Иисусова молитва. Но совершать эту короткую и такую важную молитву, помогающую во всех жизненных обстоятельствах, нужно с определенными знаниями. Об этом и пойдет речь в статье, где по указаниям святителя Игнатия говорится об условиях выполнения такой молитвы.

Последнее, о чем хотелось бы сказать, это об особом роде духовного руководства, которое нашло отражение в творениях святителя Игнатия. Это руководство в деле стяжания сердечной Иисусовой молитвы, которое требует предельного внимания и особой духовной мудрости.

«По учению Отцов только тот иерей есть истинный пастырь православной Церкви, добрый борец и победитель, который духом своим живет в мире горнем, а здесь является как бы гостем оттуда. Сила или средство, переносящее человека из одного мира в другой, есть молитва»[1].

С детства впитывая дух аскезы святоотеческих творений, святитель Игнатий с большой скорбью ощущал отсутствие этого духа в жизни современного ему общества. Он переживал потерю умного делания среди христиан XIX века как утрату духа жизни христианской, в особенности, когда это касалось монашества, этого света христианства: «Важная примета кончины монашества — повсеместное оставление внутреннего делания и удовлетворение себя наружностию напоказ». «Прежде умное делание было очень распространено и между народом, еще не повергшимся влиянию Запада. Теперь все искоренилось; осталась личина благочестия; сила иссякла. Может быть кроется где-либо, как величайшая редкость, какой-либо остаток прежнего. Без истинного умного делания монашество есть тело без души»[2].

Зная, что путем делания Иисусовой молитвы, можно достигнуть совершенства в духовной жизни, святитель Игнатий стремится возродить это спасительное делание среди своих современников.

Самая главная опасность на этом пути — это впадение в мечтательность, прелесть. Сущность этого явления — самообман, лесть себе, мнение о своем достоинстве и совершенстве, гордость. Святитель Игнатий предупреждает: «Мнящий о себе, что он бесстрастен, никогда не очистится от страстей; мнящий о себе, что он исполнен благодати, никогда не получит благодати; мнящий о себе, что он свят, никогда не достигнет святости. Просто сказать: приписывающий себе духовные делания, добродетели, достоинства, благодатные дары, льстящий себе и потешающий себя мнением, заграждает этим мнением вход в себя и духовным деланиям, и христианским добродетелям, и Божественной благодати, — открывает широко вход греховной заразе и демонам. Уже нет никакой способности к духовному преуспеянию у зараженных мнением»[3].

По словам святителя Игнатия, прелесть «есть уклонение от Истины и содействующего Истине Святого Духа, уклонение ко лжи и содействующим лжи духам отверженным». «Если в тебе кроется ожидание благодати, — остерегись: ты в опасном положении! Такое ожидание свидетельствует о скрытном удостоении себя, а удостоение свидетельствует о таящемся самомнении, в котором гордость. За гордостию удобно последует, к ней удобно прилепляется прелесть. Это ее первоначальные виды; так почка, цвет, зародыш ― первоначальные виды зрелого плода. От ложных понятий являются ложные ощущения. Из ложных понятий и ощущений составляется самообольщение. К действию самообольщения присоединяется обольстительное действие демонов. Демоны первенствуют и начальствуют в области лжи: произвольно подчинившийся демонам поступает под насильственное влияние их. Как омраченный и обольщенный ложью, признанною им за Истину, он лишается самовластия, не примечая того. Такое состояние — состояние прелести. В него входим, в него низвергаемся за гордость нашу и самолюбие. Любяй душу свою погубит ю, и ненавидяй со души своея в мире сем в живот вечный сохранит ю (Ин. 12:25)»[4].

Как уже было замечено, сам святитель был молитвенным подвижником, делателем Иисусовой молитвы. Но некоторые его современники, видя его ревность в молитвенных подвигах, утверждали, что сам святитель находится в прелести. Тем не менее святитель Игнатий (Брянчанинов) не только сам не был в прелести, но и «опытностью своею в подвигах духовных помогал другим избегать прелести. Так одна из моих знакомых не по разуму предалась благочестивым упражнениям, отчего близка была к умопомешательству, и только советы о. Игнатия наставили ее благовременно на путь истины. Отец Исаия Никифоровский часто, бывало, говаривал, что о. Игнатий более его сведущ в подвижнической науке, и с особым уважением относился к его советам, называя их истинными и вполне чуждыми всякой прелести: “Он учит покаянию, — говорил старец, — какая же может быть прелесть в покаянии?”»[5].

Святитель Игнатий, согласно со всеми святыми, называет молитву матерью и главой всех добродетелей.

Игумен Марк (Лозинский), занимающийся изучением творений святителя Игнатия, предлагает нам составленный по трудам святителя перечень основных и необходимых условий для делания Иисусовой молитвы, без которых занимающийся молитвой легко впадает в прелесть: «а) жизнь по евангельским заповедям, б) непрестанное внимание, заключение ума в слова молитвы, в) сознание своей греховности и покаянное чувство, г) простота, д) опытный наставник»[8].

Отношение к деланию молитвы Иисусовой должно быть внимательным и благоговейным. Святитель Игнатий так говорит о необходимости построении жизни молящегося по евангельским заповедям и о важности непрестанного внимания в делании молитвы Иисусовой: «В упражнении молитвой Иисусовой есть свое начало, своя постепенность, свой конец бесконечный. Должно начинать с начала, то есть совершать молитву со вниманием и благоговением, с целью покаяния, заботясь единственно о том, чтобы эти три качества постоянно соприсутствовали молитве. Особенное попечение, попечение самое тщательное, должно быть принято о благоустроении нравственности сообразно учению Евангелия. Единственно на нравственности, приведенной в благоустройство евангельскими заповедями. может быть воздвигнут. невещественный храм богоугодной молитвы. Тщетен труд зиждущего на песце: на нравственности легкой, колеблющейся»[9].

Молитва Иисусова должна совершаться при непрестанном памятовании Бога и при сильном покаянном чувстве. «Ибо не сама по себе молитва или какой иной подвиг делают жизнь верующего духовно законной (2 Тим. 2:5), но верный при этом настрой души»[10]. В одном из писем святитель Игнатий говорит, каким этот настрой должен быть: «Сегодня я прочитал то изречение Великого Сисоя, которое мне всегда особенно нравилось, всегда было мне особенно по сердцу. Некоторый инок сказал ему: “Я нахожусь в непрестанном памятовании Бога”. Преподобный Сисой отвечал ему: “Это не велико; велико будет то, когда ты сочтешь себя хуже всей твари”. Высокое занятие — непрестанное памятование Бога! Но это высота очень опасная, когда лествица к ней не основана на прочном камне смирения»[11].

Святые отцы наименовали непрелестным того, кто имеет свидетельствованное Божественным Писанием делание и мудрование и стяжал духовное рассуждение.

«Оказаться в этом бедственном состоянии может любой верующий, если он живет «сам по себе», без духовного наставника, без руководства святоотеческими писаниями. Но если понимание отцов — задача не всегда простая, то еще более трудной является нахождение истинного руководителя. И в этом отношении святитель Игнатий дает особенно ценные советы современному верующему. Он предупреждает о необходимости большой осторожности в выборе духовника и правильном к нему отношении, о непременности разлучения с тем, кто окажется в прелести. Наконец — и это может быть особенно важно для современного человека, святитель Игнатий говорит о том, что в настоящее время нет наставников, видящих души людей, но есть еще, милостью Божией, старшая «преуспевшая братия», имеющая знание святых отцов и определенный духовный опыт, советами которой нужно непременно пользоваться, проверяя, однако, и их святоотеческими писаниями»[13].

Святитель Игнатий приводит изречение преподобного Нила Сорского по поводу поиска непрелестного наставника: «Не малый подвиг — найти непрелестного учителя сему чудному деланию (истинной иноческой сердечной и умной молитве). Святые отцы наименовали непрелестным того, кто имеет свидетельствованное Божественным Писанием делание и мудрование и стяжал духовное рассуждение. И то сказали святые отцы, что и тогда едва можно было найти непрелестного учителя таким предметам; ныне же, когда они оскудели до крайности, должно искать со всею тщательностью. Если же не найдется, то святые отцы повелели научаться из Божественного Писания, слыша Самого Господа, говорящего: Испытайте Писания, и в них найдете живот вечный (Ин. 5:39). Елика бо преднаписана быша в Святых Писаниях, в наше наказание (наставление) преднаписаимся (Рим. 15:4)[14].

Итак, прелестью охватываются те, которые пренебрегают святоотеческим опытом, а живут по своему разумению и которые в первую очередь ищут не покаяния и избавления от греха, а различных благодатных наслаждений и откровений.

Святитель Игнатий советует всем христианам не искать особых даров и ощущений от молитвы, а искать прежде всего покаяние.

Также святитель Игнатий советует иметь опытного наставника, особенно для новоначальных христиан, потому что никем не руководимые, не проверяющие своих внутренних переживаний так называемым «откровением помыслов» старцу, испытав первый вид теплоты телесной, они принимают ее за теплоту благодатную, а враг всевает в них мысль, что они уже удостоились Божией благодати, и подстрекает всячески усиливать эту теплоту. Одна из причин прелести — отсутствие надлежащего духовного руководства в самовольно начатом духовном делании.

Святитель Феофан пишет: «У всех отцов, писавших руководства к духовной жизни, первым пунктом в правилах для вступающего во внутреннюю жизнь ставится: иметь духовного отца-руководителя и его слушаться»[19]. Потому что когда есть зоркое духовное руководство мудрого наставника, можно заметить первые признаки духовной болезни — прелести — по ее первым признакам. Пастыри же для надлежащего выполнения своего руководства должны сами постигать законы духовной жизни, усваивать святоотеческий опыт и слово Евангелия, охраняя себя от прелести, соблазнов которой сложно избежать руководителю, к которому прибегает томимая духовной жаждой паства, зачастую желающая видеть в священнике старца.

Но в наше время, как и во времена святителя Игнатия, «оскуде преподобный». Но и ныне — ищущий обретает и толкущему отверзается. В таких условиях желающему жить истинной духовной жизнью необходимо неукоснительно руководствоваться наследием святителя Игнатия Брянчанинова, который, обильно используя святоотеческий опыт, оставил нам поучения, касающиеся правильного духовного делания.

священник Павел Миронов

Ключевые слова: святитель Игнатий, Иисусова молитва, прелесть, духовная жизнь, молитва, наставник, святость, покаяние

[1]Антоний (Храповицкий), митр. Пастырское богословие. — М.: Изд-во Свято-Успенского Псково-Печерского монастыря, 1994. — С. 92-93.

[2] Собрание писем святителя Игнатия (Брянчанинова) / Сост. игумен Марк (Лозинский). — М.-СПб.: Изд-во Центра изучения, охраны и реставрации наследия священника Павла Флоренского, 1995. — С. 113, 115-116.

[3]Святитель Игнатий (Брянчанинов). Творения: в 7 т. — Т. 1: Аскетические опыты. — М: Изд-во Сретенского монастыря, 1998. — С. 248 [Репринт].

[4]Игнатия, мон. Святитель Игнатий Богоносец Российский. — М.: Московское Подворье Свято-Троицкой Сергиевой Лавры, 2003. — С. 92-93.

[5] Отец современного иночества. — М.: Изд-во им. свт. Игнатия Ставропольского, 1996.

[6]Святитель Игнатий (Брянчанинов). Творения: в 7 т. — Т. 1: Аскетические опыты. — М: Изд-во Сретенского монастыря, 1998. — С. 140 [Репринт].

[8] Собрание писем святителя Игнатия (Брянчанинова) / Сост. игумен Марк (Лозинский). — М.-СПб.: Изд-во Центра изучения, охраны и реставрации наследия священника Павла Флоренского, 1995. — С. 23-24.

[9]Святитель Игнатий (Брянчанинов). Творения: в 7 т. — Т. 1: Аскетические опыты. — М: Изд-во Сретенского монастыря, 1998. — С. 225-226 [Репринт].

[10]Осипов А. И. Святитель Игнатий об основах духовной жизни: Актовая речь, произнесенная профессором А. Осиповым 14 октября 1992 года в Московской Духовной Академии // Троицкий благовестник. — 1993. — № 40.

[11] Собрание писем святителя Игнатия (Брянчанинова) / Сост. игумен Марк (Лозинский). — М.-СПб.: Изд-во Центра изучения, охраны и реставрации наследия священника Павла Флоренского, 1995. — С. 422.

[12]Святитель Игнатий (Брянчанинов). Творения: в 7 т. — Т. 1: Аскетические опыты. — М: Изд-во Сретенского монастыря, 1998. — С. 228 [Репринт].

[13]Осипов А. И. Святитель Игнатий об основах духовной жизни: Актовая речь, произнесенная профессором А. Осиповым 14 октября 1992 года в Московской Духовной Академии // Троицкий благовестник. — 1993. — № 40.

[14]Сергий (Рыбко), игум. Спасительна ли вера в ложь? Святоотеческое учение о послушании, изложенное святителем Игнатием Ставропольским. Ответ русского инока на брошюру афонского иеромонаха Доримедонта (Сухинина). — Издательство Сестричества им. свт. Игнатия Ставропольского, 2004. — С. 109.

[15]Духанин В. Н. Сокровенный дар: восхождение к Богу по учению святителя Игнатия (Брянчанинова). — М.: Русский Хронограф, 2004. — С. 25.

[16]Святитель Игнатий (Брянчанинов). Творения: в 7 т. — Т. 1: Аскетические опыты. — М: Изд-во Сретенского монастыря, 1998. — С. 222 [Репринт].